Кавказ. Выпуск XXIII. Родословное древо тюрков - Абул-Гази Багадур-хан

свой юрт, когда султан их в неволе, разошлись по селениям, лежащим на большой дороге в Кюрдише, и кормились, или выпрашивая милостыню, или нанимаясь в водоносцы. Нукеры, возвратившиеся в свои домы, рассказали все, от начала до конца, случившееся с ними. Эти вести донесли Аваниш-хану. Он ничего не сказал, потому что отец мало заботился о Дин-Мохаммед-султане, и особенно потому, что хану в это время было уже пятьдесят лет; а так как мать Али-султана была в одних годах с ханом, то он недавно взял за себя красивую младшую сестру Мохаммед-гази-султанову. Мохаммед-гази-султан, несколько дней продержав под стражей Дин-Мохаммед-султана, захотел возвратить его к отцу. У него был нукер из уйгуров, по имени Риша-Худай-бирди; ему он отдал его на руки и, прикомандировав к нему человек шесть, сказал: «Свяжи ему ноги под брюхом лошади и, не останавливаясь нигде ни днем, ни ночью, скорее вези его к хану, передав ему от меня благожелание, скажи, что я слышал, будто бы это дитятко уезжало без позволения отца; скажи, что оно здесь наделало такие-то дела и за то я поучил его». Тогда Риша-Худай-бирди с человеками шестью, взяв султана, пустился в дорогу и поспешно ехал. Во время ночных переездов Дин-Мохаммед-султан в тех местах, где он предполагал жительства, распевал песни; цель этого была та: мои нукеры, в этих жительствах меня дожидавшиеся, как скоро услышат мой голос, узнают по нему меня и ко мне явятся. Но всякий раз как султан пел, Худай-бирди говорил слово риша. Это слово для султана было острее стрелы или сабли; а у Худая-бирди это слово было обыкновенным присловьем, за которое его и звали Риша-Худай-бирди. Дин-Мохаммед не знал его привычки к этому присловью и с досадой думал про себя, что он этим словом насмехается над ним. Они приехали в Кюрдиш на заре. Там было много людей. Из казаков султана в этом селении было человек до шести. На топот конский казаки встали. В это время султан запел, они услышали его голос, узнали и сбежались к нему. Худай-бирдию требовалось сделать остановку и он хотел остановиться в жительстве; султан ему сказал: «Мне стыдно здесь останавливаться, поедем дальше и остановимся в другом месте». Худай-бирди согласился и поехал далее. Когда стала заниматься заря, он остановился и все с ним бывшие сошли с коней. Казаки султановы ехали следом за ними. Один из них, разорвав перевязку на ногах султана, освободил его. Султан схватил саблю Худай-бирдия и ей ссек ему голову; другие убили его провожатых. Засыпали кровь песком, а трупы оттащили дальше от дороги и зарыли. Султан всех обязал клятвой нукеров своих никому не сказывать об этом деле. После того он приехал в Ургендж, явился к отцу и на расспросы об его отсутствии сказал ему: Мохаммед-гази-султан, человек обязательный, удержал его у себя; подарил ему коня, одежду и, хорошо угостив, отпустил его от себя. Отец поверил.

В тот же день Дин-Мохаммед призвал с рынка одного резщика, велел ему вырезать печать с именем отца, также печать с именем жены отца, дочери Мохаммед-гази-хановой. От имени Аваниш-хана написал такое письмо: «После молитвы к Богу о здравии Мохаммед-гази-султана мое слово к нему: сестра твоя больна; Богу одному известен конец ее жизни. У ней теперь одно только желание: видеться с тобой». От имени сестры написал письмо: «Свидетельствуя тебе, брат мой, мою полную покорность, извещаю тебя, что я с некоторого времени больна и потеряла всю надежду оправиться от своей болезни. Теперь у меня остается единственное желание: увидеться с тобой прежде моей смерти. Прошу, приезжай скорее; иначе мы увидимся только на том свете». Поручив оба свои письма одному из своих надежных нукеров и внушив ему, что еще пересказать сверх написанного в них, он послал его на двух лошадях. Потом он призвал к себе тех джигитов, которые с ним были в его поездке, и кроме них присоединил к себе человек до двадцати, и с ними каждый день делая пирушки, велел им внимательно делать осмотры на дороге Хорасанской. Посланный Дин-Мохаммед-султаном доставил письма Мохаммед-гази-султану. Прочитав письма, он поспешно отправился в Ургендж. Въехал в город ургенджскими воротами, он вступил в дом хана. Сошедши с коня, побежал к сестре. В этот день должно было пролиться крови Мохаммед-гази-султана. Аваниш-хан в этот день с утра отправился на ястребиную охоту. Дин-Мохаммед-хан, который ночь и день подстерегал известия от своих нукеров о приезде Гази-султана, поспешно собрал их к себе. Это было в средине между утром и полуднем в весенние дни. Мохаммед-гази-султан вошел в дом, в котором жила сестра его; она не знала о его приезде; увидев его, она встала и встретила его. Султан сказал: «Слава Богу, ты выздоровела! Прочитав в твоем письме, что мы едва ли увидимся до дня воскресения, я, не останавливаясь ни днем, ни ночью, спешил сюда». Сестра ему сказала: «Я не была больна, и к тебе не писала». Услышав это, он испугался и, не останавливаясь, торопливо вышел. Он услышал топот, производимый Дин-Мохаммедом с товарищами, собравшимися толпой. Он наверно узнал о беде, ему грозящей; но, боясь войти в дом, он побежал в другую сторону. Ему попалась большая дверь, он побежал в нее и увидел конюшню, в которой никого не было; осмотрев ее, он не нашел места, чтобы скрыться. Прислушиваясь, он слышал топот людей, которые бегали. Объятый сильным страхом, он искал места, где бы скрыться, но не находил. Не зная куда деться, он увидел большую кучу навоза из конскаго помета; разрыл ее и, покрыв себя корзиною, лег в нее. Дин-Мохаммед-султан с человеками пятьюдесятью нукеров вбежал в дом отца; все, рассеясь, искали Дин-Мохаммеда, но не находили; спрашивали прислужниц, но никоторая не знала, где он, одна из них сказала, что видела, как он пошел в ту сторону. Дин-Мохаммед-султан побежал туда, все нукеры обыскали дом; один из них вошел в ханскую конюшню. Осмотрев все стойла, он шел назад и увидел на навозе красный лоскут и, когда подошел, чтобы узнать, что это лежит, увидел, что это край одежды, и побежал сказать о том Дин-Мохаммед-султану, и он пришел, вытащил Гази-султана из-под корзины и отрубил ему голову. Тотчас разнеслась в городе весть, что Мохаммед-гази-султан убит. Расстояние между Ургенджем и Везирем на путь шести агачей. Один из нукеров султана Гази-султана приезжал в Ургендж и в тот же день уехал к султану Гази-султану и рассказал ему о случившемся в Ургендже. Младшая жена султана была дочь Суфиян-хана, у которого также был сын Алий; он в это